Рыбацкие рассказы

О Южной Ладоге для тех, кто там не был.

Мегре

     Это Зона. Зона из "Пикника на обочине", полная удивительных вещей, опасная и непредсказуемая, но всегда манящая. И сталкеры туда ходят, сначала за прибылью, а потом некоторые и просто так, из любви к ней, но не признаются в этом. Как новичок, впервые опускающий свою лодку на темные воды Канала, путями извилистыми и неизведанными пробирается к заветной цели, так и старый морской волчара, всегда на полкорпуса впереди облака брызг и пены, летит с гребня на гребень по открытой Ладоге к той же цели — Золотому шару, Месту, Где Исполняются Желания — Птиному и Варецким банкам. И кто там не был — тот мечтает о том, что когда-нибудь...
     Подслушанные в Жуке рассказы казались наутро пьяным сном, художественные изыски Новостей с водоемов взрывали чувства, деловой стиль макеевской Общалки разрушал разум сухими рядами цифр...Крыша поехала. Из сарая был достан старый Салют, трижды он подвергался все более глубокой разборке и замене деталей, дважды ходовые испытания были неудачны, на третьи испытания времени не было. Был призван напарник, молодой и полный энтузиазма, именно такой, каких старые сталкеры (но я таковым не являюсь, тоже впервые) берут в Зону, который не спросил, куда и зачем, а просто сказал, что готов, напряг скулы и сделал тяжелый подбородок.
     Выехали затемно, в дождь, но не в очень благоприятный час, и мелкие неудачи преследовали нас все время — сначала открутилось колесо, потом в Синявино отдал гаишнику полтинник и он, видя экипировку и нашивку, приставал с праздными вопросами — я отвечал сквозь зубы. В Новой Ладоге, переехав через канал, сразу налево, и через километр будет понтонный мост, где начинается водная часть пути. Дождь перестал. Собрали байду, машину поставили во дворе (не спрашивая дал 20 руб, дед был очень доволен), загрузились, прицепили мотор. Местный дед, у которого поставили машину, пришел и наблюдал за нами с каким-то вопросом на устах, но промолчал. Байда с мотором, эхолотом и прочим выглядела манерно. Канал расстилался вдаль, и вдали неизведанное ждало нас. Мотор завелся, поехал и не заглох сразу — такого с ним не было еще. Шли на средних оборотах — на больших винт захватывал воздух и мотор дергало, — скорость была не более 10 км\ч (на веслах не накапливая усталость, спокойно — 6 км\ч). Глубина 2,5 м, ширина 50 м, спокойная вода, достаточно оживленное движение, но больше местных. База 7 км — заглушили мотор, поозирались — с десяток свободных Пелл, можно переночевать, есть немного посетителей, которых местные подвозят туда, но на берег не выходили, о ценах не справлялись.
     Протока, когда-то прокопанная, уходила в камышовые плавни. На входе в протоку глубина 50 см, сама протока — 70...90 см глубиной и полтора километра длиной. Завелись, пошли, вышли из протоки — камыш островами, а за ним — Ладога, но глубина, как и в протоке, до метра, и практически везде растет трава, которая тут-же намоталась на мотор и он перестал тянуть. Нужно было разгрузить байду, прежде чем ловить — прошли пару километров влево, но места для лагеря там нет и быть не могло, сплошь тростник, и сомнительно, чтобы оно было дальше. Поэтому вернулись в протоку и на середине ее на пляжике выгрузились, чуть в стороне поставили палатку.
     С энтузиазмом рванулись в Ладогу дорожить и кидать, но совершенно забодали водоросли и ловили мы исключительно их, причем на многих была тина и даже незацепляйка была вся в тине и бесполезна. Попытка углубиться в Ладогу ни к чему не привела — уклон дна там 1:1000 (километр от берега — метр глубины), везде трава...Так часа три "мучили ежа". Поднявшаяся значительная для байды волна от берега стала создавать моральный дискомфорт, и нам пришлось уйти под берег мучить поплавок.
     Встали у тростника, привязались к нему, забросили удочки...даже солнце ненадолго появилось...тихо в камышах — идиллия. Поплавок на зеркальной темной воде... Поклевка... Плотва — ладожская плотва! Помню, в молодости, когда только начинал ловить (пытаться ловить, что продолжаю до сих пор), мы с другом стояли в шхерах за Приозерском светлой ночью на берегу, и он , показывая рукой на просветы открытой Ладоги вдали между островами , говорил срывающимся голосом: "Оттуда приходит Ладожская Плотва!"
     И началось! Мелочи не было. И кончилось. Поменяли место. Началось еще лучше. Они потом в котелок не помещались, пополам резали — как раз. В компании попались несколько столь же достойных густер — около 20 см. Потемнело, чудовищного цвета туча надвинулась, рванул ветер с дождем, и мы рванули в лагерь. Мотор вяз в траве, глох сам по себе, и завести в конце концов его не удалось. Не удалось мне и вытащить полплаща из-под себя в байде (с моей комплекцией все эволюции в байде претендуют на эксклюзив), до лагеря два километра... Приехал я мокрый пополам по вертикали, как Труффальдино, обиженный на мотор и свою несуразность. Сварили уху, пожарили, выпили — праздник чревоугодия — и под стук дождя по палатке завалились спать с непередаваемым чувством...Проснулись к вечеру. Дождя практически не было. Надвигающиеся сумерки и ветер от берега не способствовали увеличению энтузиазма лезть на байде в Ладогу, да и камышовые плавни под низкими тучами в темноте выглядели значительно более жутко (ну, может, не жутко, а неуютно), чем лес в тех же условиях, и мы продлжили праздник чревоугодия — плотва ладожская жареная, уха и Кузьмич. Три лодки прошли мимо нас в сторону базы. В Ладогу не прошел никто. Зашел в сапогах в воду, дернул мотор — завелся с первого рывка. У-у-у, думаю...Ну-ну — видимо, думал он.
     Утром завелись и поехали дорожить. Дождь не предвиделся. На веслах прошли траву, на глубине 1,5 м она кончилась, и мы стали спокойно пытаться что-то поймать, но безуспешно. Перепробовали всевозможное железо, нонейм а ля Хаски, силикон. Экспериментировал я, напарник брал измором (женщину берут либо натиском, либо измором), но результат был одинаков — не взяли мы ее! И кидали, и дорожили на холостых — ничего. Начало появляться солнце, а вместе с ним и ветерок. С берега. Напарник решил попробовать на поплавок, но байду ветром относило в Ладогу (якоря не было с собой) быстрее, чем поплавок. Ветер и волна от берега усилились, я решил возвращаться, попросил его смотать удочку и стал заводить мотор. Он проработал две минуты и заглох. До берега 2,5 км, ветер и волна в харю, я чувствовал, что не свят и не хотел на Валаам. Снова с трудом завел мотор — проработал минуту. С комсомольским задором, шутками и прибаутками мы взялись за весла. Эти шутки я бы не послал на anekdot.ru, это был рев боцмана военного парусника...Ситуация контролировалась (но она могла измениться), напарник даже и один смог бы выгрести к берегу (но долго), поэтому я погрузил руки по локоть в мотор. Дергал. Правая клешня у меня теперь втрое больше левой, как у того краба, во пиво-то в Жуке поднимать! Завел. Мотор вывез нас, окатывая меня водой (поперечная доска за моей спиной, к которой он крепится, срезала верхушки волн) до первых камышевых островов и заглох. А мы пошли ловить плотву, чем и насладились. Ловилась она не везде, а преимущественно в маленьких заливчиках, образованных тростником (как на Вуоксе, а не мягким губчатым камышом) без травы в воде. Поклевки очень нежные, волна качает поплавок, ветер треплет стрекозу-лютку, сидящую на нем, и нарушение этого сложного движения и есть поклевка. Червь просто зацеловывался ею. Насмерть.
     Эхолот в полиэтиленовом мешке, укрепленный на байде, под дождем работал исправно, но на солнце в мешке перегрелся и индикатор почернел до цвета корпуса. Матерясь грязно, я содрал мешок, он остыл и восстановился (имейте в виду, счастливые обладатели чего-либо на жидких кристаллах!).
     Проголодались, решили вернуться на стоянку. В протоке мотор завелся, я заглушил его у стоянки, и он умер навсегда. Обнаружили следы пребывания людей, которые, видимо, что-то ели здесь. Обнаружили отсутствие моего ножа с ножнами, который я забыл на берегу в траве (остальные вещи были отнесены к палатке). Нож хороший, финский, великолепная сталь — жалко!! — не погнушались в 15 метрах от палатки. Так что, Влад-Д, если кто выловил твою шляпу и ты встретишь его в ней — будь осторожен: он вооружен моим ножом! После ритуальной ухи пытались реанимировать мотор с частичной разборкой — безрезультатно. Посидели, попили чай, послушали комментарии проплывающих по поводу байды с мотором (просто отдыхающих было больше, чем явных рыбаков) и, наслаждаясь природой и погодой, начали медленно собираться. Вокруг камышовые плавни, чайки, куча выводков уток разных пород (кряквы, лысухи, чернеть, поганки и др.), какие-то хищные птицы (не разбираюсь) высматривали птенцов над камышами или ловили рыбу, бросаясь в воду, а потом убивая ее клювом в когтях и унося... Всевозможные насекомые...Жизнь кипит! Собрались, сняли крепление мотора, и на веслах пошли в Н.Ладогу. Мусор увезли с собой. Вечернее солнце освещало канал и берега, стрелолист в воде вдоль берегов, тишина, весла плюхают, байда мягко идет...ЛЕПОТА! нет рядом ревущего и трясущегося зверя — чужероден он для байды! Ближе к жилью стали появляться по берегам щучки полуодетые...шея болит.
     Дошли за час. На берегу ждала кошка розового цвета, дал плотвичку самую маленькую — заглотила, как удав — голова уже посередине, а хвост из рта торчит. Затолкала. Дал побольше. Пережевала, стала похожа на удава, проглотившего слона (Экзюпери). Мурчит, трется. Пришла молоденькая хозяйка, унесла. Все продумано. Когда забирал машину, дед опять пришел на берег и все же задал свой вопрос: "А как же она у вас с мотором, а не надувается?" Я подумал, и затруднился ответить.
     Вот так, краешком прикоснулись мы к заповедным местам, и в восторге от этого прикосновения, надеюсь, не последнего.
     А до Места, Где Исполняются Желания, оставалось 18 километров. По прямой.



Мегре
июль 2000 г.