Рыбацкие рассказы

Последнее весло.

Владиленыч

В субботу едем на залив с другом Володей. Едем на рыбалку с ночи. С белой ночи.
Хорошо начинаем рыбачить еще на Финбане (вокзал у нас так называется), и пока едем в электричке …. одну бутылочку, что я с собой припас и приговариваем. Выходим в Комарово на платформу, все пусто, … только какой-то мужичок в очках выходит с нами и вдруг спрашивает ни с того ни с чего:
"Ребята, а буде еще, что ни будь типа электрички до Зеленогорска? А то я как бы не до той станции доехал, в смысле не доехал совсем".
А у самого глаза такие добрые-добрые. Ну, мы, конечно, давай ему объяснять, что как бы, до Зеленогорска тут недалеко, одна остановка, ну и электричка будет еще, будет последняя, будет через часик.
А время - то было всего ничего около 11-ти вечера, по Питеру естественно. Потому что во Владивостоке в это время солнышко уже все встало, только завтра. А у нас оно только село, еще сегодня, но не совсем. Лето. Белая ночь. Светло. Вдруг мужичок в стиле доброго фокусника достает откуда-то из рукава бутылочку початую, по виду с водочкой и пакетик, такой маленький, после чего говорит такие ласковые слова:
«Хорошие вы ребята, а не хотите ли выпить? Вот и закусочка вкусненькая».
Машет пакетиком. Ну, просто Дед Мороз!
Поскольку мы действительно хорошие, но чувствуем, что еще не совсем, то мы, естественно, хотим. Спешить то нам совершенно некуда. Время у нас еще есть. Тем более, видно, что человек он, по всему, интеллигентный: качается, но не падает никак. Ну, слово, за слово, через часик сажаем мы его в последнюю электричку (не рыбак оказался, а врач) и бодрым шагом направляемся к заливу, по пути обозревая окрестные дачи, вспоминая о былом.
А вспомнить было о чем! Но это другие рыбалки.
А в этот раз, выходя на берег Финского залива, видим нашего друга Сашу, который тоже решил съездить на рыбалку. А поскольку ехал он один, …скучно,…. бутылочка у него была уже слегка почата. Ну, спешить-то нам совершенно некуда. Время у нас еще есть. Туда, сюда, … лодки накачали и за этим занятием бутылочку, что Саша собой привез, тоже опростали.
Спустили лодки на воду. Погребли. Тут-то Володя и говорит:
«Мужики, вы от меня ни на шаг не отгребайте, у меня еще маленькая есть».
Помню, в этом месте я нахмурился. Потому что прикинул.
А Саша достает свой спин, и давай залив хлестать то ли резинкой, то ли блесной или вообще воблером. Не видно. Белая ночь.
Я ему кричу вежливо так: «Саша, что-то ты рано начал залив хлестать, не догребли еще».
А он меня понял правильно и тоже вежливо так отвечает: «Я – догреб, а вы, мужики, гребите дальше, я вас догоню …».
И продолжает свое дело.
Ну, думаю – Саша, тоже свое прикинул. Если Володя говорит, что у него есть еще маленькая, то наверно их две, а возможно и три, если не больше. А после этого рыбалке конец - только в магазин
Так остались мы вдвоем.
Гребем, однако, дальше. Полный штиль, волна длинная, пологая. Ночь, светло. Красота-а-а. Только темная полоска берега, да маленькие воронки от весел остаются на гладкой волне за кормой. На воде народу не меряно, лодок 140-150. Больше, чем на Невском, в час пик.
Прикидываю, как мне лучше поступить. Самое простое – тоже отстать, грести медленней. А Володя бдительности не теряет.
Кричит: «Греби, греби, не отставай»…
Отстаю.
А он: «Я тебя подожду»….
Ждет.
Думаю: «Не хорошо поступаю, надо грести!!»
Гребем. Час гребем.
Наконец вышли на нужную глубину.
Только я заякорился, Володя мне и кричит: «Владиленыч, давай подгребай ко мне». Тут я и сам понял – выхода нет, нужно грести к нему, пока все по хорошему.
Подгреб. Сцепили мы с Володей лодки веслами, общаемся.
А природа вокруг просто замечательная, форты кронштадтские дымят, пароходы вдалеке проплывают, гыкают по своему. В воде белесое небо отражается и сама вода такого же цвета. Видимость хорошая, однако, горизонта почти не видно, все сливается в серой дымке. Где вода кончается, где небо? Непонятно. Тишь и благодать.
Слышно, как где-то вдалеке рыбаки ругаются матом.
После непродолжительного в этот раз общения (действительно одна маленькая) мы разъехались. Но на всякий случай недалеко.
Тут бы и ловить. А нет - в сон потянуло. Вот когда надо спешить! Времени совершенно нет. Уже солнце встает. А тут в сон потянуло. Ну, на это есть проверенное средство.
То, что у меня было с собой, еще в электричке закончилось. А сейчас надо совершать магические действия.
Совершаю, для чего и достаю прикормку.
Ах, хороша. А запах!!! Чудо! Вспоминаю рецепт. Рецепт такой:
Десять стаканов жареных семечек и один стакан жареного арахиса перемолоть на мясорубке. Далее, пойти в любой магазин и купить… купить. В магазине нужно купить хлеб. Кто бы мог подумать? Так, купить значит, полторы буханки, … полторы буханки ржаного хлеба. Хлеб нарезать кубиками и высушить в духовке. Главное, чтоб не подгорело. Значит огонек маленький … маленький. А вдруг у Володи есть еще маленькая?
Заряжаю кормушку, закармливаюсь.
Опарыш, шустренький! Одну бортовуху заряжаю опарышем. Опускаю. А вот и червячочек, жирненький. Вторую - червячком. Опускаю. Течение слабое, жду поклевки.
Надо ловить. Что там с рецептом? Ах, да и семечки, чтоб были не горелые. Сухарики из духовки вытащить, перемолоть на мясорубке в отдельную посуду. Посуда. Посуду я сегодня не забыл. Это хорошо. А что плохо? А вот это действительно плохо…
В этом месте я просыпаюсь, потому что слышу звук: «бульк». Или что-то на него очень похожее.
Что за «бульк»?… Просыпаюсь окончательно, огладываюсь.
Господи, боже ты мой! Красота-то какая. Солнце встало! Залив лениво колышет розовыми волнами. На берегу высокие корпуса санаториев, как лещёвые поплавки в стоящей воде, наполовину выкрашены розовым солнцем. А рядом с лодкой на розовых волнах погружается в воду розовое весло. Тонет медленно, как в кино. Тонет, тонет, … вот и утонуло. А это было мое весло. Мое весло, правое. А утонуло потому, что оно дюралевое, а внутри пустое.
Вот тебе, бабушка, и «бульк». Соображаю мгновенно. Когда мы с Володей сцепляли лодки, я весло из уключины вынул? Вынул! Значит, стопорное кольцо с весла снял! Снял! А когда весло назад вставлял, стопорное кольцо на место одел?
Нет! Забыл!
Вот это действительно плохо – памяти в голове совсем не стало! Надо бы таблеток каких ни будь попить. Если, конечно, получится, с одним дюралевым веслом. До берега то километра четыре. Поэтому я говорю:
«Черт!» И громко выругиваюсь.
«Владиленыч, что случилось?»
Похоже, Володя проснулся. Я ему коротенько рассказываю, как по розовым волнам Финского залива плыло мое дюралевое весло, на что он говорит совершенно банальную фразу:
«Закусывать надо!»
И замолкает надолго. Поэтому остается непонятным, кому надо и сколько надо. Но становиться легче. Спасибо друг! Тысячу раз собирался вбить в эти весла деревянные пробки. Приеду домой – обязательно это сделаю.
Прячу оставшееся весло в надежное место.
Выхода нет! Надо ловить! Проверяю кормушку. Так и есть, в смысле - там ничего нет, надо добавить. Добавляю. Проверяю бортовухи. На одной вымокший до прозрачности опарыш, на другой – полный голяк, а червяк пал в неравной битве. Меняю все, опускаю.
Гипнотизирую кивки. Вот-вот должна взять. Сам – комок обнаженных нервов. Еще… еще небольшое усилие.
Есть! Вот она - индукция интеллекта. Кивок на одной из удочек мелко затрясся. А ну - иди сюда! Пока тащу - отдыхаю. В нашем деле главное уметь вовремя напрягаться и вовремя отдыхать. А то некоторые отдыхают, когда снасть в воде, а когда тащат – напрягаются. Это совершенно неправильно! Если отдыхать когда снасть в воде, можно вообще все весла растерять. До последнего! Это вам не в сортире! Я так не делаю. Отсюда и успех.
Так, … кто там у нас? Ух ты, какие мы большие и сердитые! Ёршик! На опарыша! Надо бы запомнить! В садок его!»
Кричу: «Володя! Я обрыбился!»
Он: «Да я уже давно… леща поймал!"
Я: «Крупняк?»
Он: «Грамм на сто пятьдесят».
Тут бы надо это дело и обмыть! Закон значит у нас такой, у рыболовов. Кто первый, обрыбится, тот и проставиться должен ребятам и рыбам. А как иначе? Закон он и в Африке закон. Иначе в следующий раз и вовсе без рыбы будешь.
Кричу: «А чего молчишь? Порядка не знаешь!»
Он: «Ну, подгребай».
Я: «Не могу, весла нет! Давай ты подгребай!»
Он: «У тебя весла нет, а у меня место прикормленное! Давай подгребай давай!»
Прикормленное место – это свято! Но и я прикормился. Потом 150 грамм – и не лещ вовсе. Гнать надо таких за родителями! А пятьдесят грамм ёрш – всем ершам ёрш, королевский!
Молчу.
Насаживаю свеженького опарыша. Опускаю - напрягаюсь. Оп! Есть!
Снова насаживаю, опускаю, напрягаюсь. Оп! Есть!
Насаживаю, опускаю, напрягаюсь. Оп! Есть!
И пошло! И поехало!
Часа через полтора у меня уже было: два ерша, плотвичка, несколько густёрок. Хвостов шесть. Дно садка прикрыто. Я ж не хапуга.
Стало жарко и тяжелее. И тут я обнаруживаю, что хочу пить и совсем наоборот.
Надо сказать, что сделать в резиновой лодке это совсем наоборот, не так просто, как кажется, без определенного навыка. Ну, мужики, еще справляются, понятно как. А женщинам с этим тяжело. Ну, у меня то навык есть!
Попил, сделал наоборот. Снова попил. Легче не стало! Надо бы закусить!
Кричу: «Володя, а может это и не лещ это вовсе, а крупная густера?»
Он: «Ну что я леща от густеры не отличу?»
Я: «Да, сколько помню, ты всегда их путал».
Он: «Я, путал??? Густеру с лещом ???».
Такого он стерпеть не мог. Естественно. Не прошло и минуты, как он, его лодка и его лещ были рядом.
Демонстрация достоинств пойманного леща сопровождается его ироническими восклицаниями типа:
«А глаз?…. Это как тебе?…… А на это что скажешь?»
Да, это был лещ. После того как все его первичные признаки, были по достоинству оценены и нахвалены мною особо должным образом, Володя добреет, и огладывая своего леща уже критическим взглядом и говорит:
«Сопливости, конечно, маловато»!
Понятно маловато. В общем-то, ее совсем нет. Однако говорю: «Что ты, Володя! Для его возраста – все очень даже прилично!»
На этом разговор как-то сам собой иссяк, и наступает секунда тягостного молчания. Так бывает, когда один из рыбаков вроде все сказал, а другой вроде как еще не все услышал.
Молчу! Но как в последствии оказалось - не успел долго.
Потому что все остальное произошло мгновенно. Володя вдруг элегантно встряхивает правой рукой, то ли как вчерашний, добрый доктор, то ли как царевна-лягушка и, я вижу, как из его рукава появляется «маленькая». Очевидно, этот жест был отработан долгими зимними вечерами.
Эффектно!
Пока молчу.
Со словами: «Владиленыч, разливай, у меня все руки заняты!», он протягивает ее мне.
И надо же было тому случиться, что именно в этот момент, лещ, которого Володя вполне профессионально держал под жабры в левой руке, засуетился. Засуетился чего-то, … хвостиком так замахал, и плюх из рук в лодку.
Конечно же Володя хватает его свободной рукой еще в полете, но неудачно.
Потому что я снова слышу звук: «Бульк!». Но в отличии от предыдущего – быстрее! Видимо плавучести у нее гораздо меньше, чем у дюраля.
И только тут я сказал! Я не просто сказал, … я так сложно выразился!
Про этого леща. И куда его надо послать. Сам не ожидал!
А Володя, вроде как решил, что надо бы рыбку отпустить - маленькая, около двадцати с половиной сантиметров от головы до середины лучевой кости хвостового плавника, а может и на мои слова обиделся, только берет он ее трепещущую, да и в воду, … да не попал, … вернее попал, но не так. Взволновался видимо… Плашмя попал. Да сильно так. Брызги во все стороны, волна до Кронштадта.
И сижу я дальше, но с мокрой попой.
Говорю снова: «Ты клоун или еще реквизита из рукава доставай или ныряй, мне без разницы. А то я на это дело последнего весла не пожалею».
Он: «Я на клоуна и обидеться могу! А реквизит весь закончился!»
Нет, подумать только! Кто на кого обидеться должен? Огурец - есть, а реквизит – закончился!
Ну что тут делать? Ясен пень – в берег. А как? До берега то всего километра четыре или может более. Правда, народу на моторах вокруг … туда-сюда. Это немного успокаивает. Но дела не меняет.
Тут надо кричать «СОС», либо предпринимать еще какие действия.
Предпринимаю.
Говорю: «Ну тогда как хочешь, но на сегодня я с этой рыбалкой заканчиваю! Пошли в берег, только по пути еще судачка на дорожку половим!». А сам между делом, достаю из надежного места последнее весло.
Смотрю, Володя огорчился так, но в руки себя взял и говорит культурно:
«Да ладно тебе, Владиленыч, суетиться, куда ты с одним веслом… до закрытия грести будешь. Давай конец, на буксире тебя потащу!»
Даю. Тащит. Хо-ро-шо тащит! Солнышко светит. Водичка за бортом журчит. Хорошо сижу.
Ну, чтоб он за зря время не терял, налаживаю я дорожку. Напрягаюсь. Один судачок, другой, третий. Мастерства не скрыть. Смотрю – не крупный такой, грамм шестьсот-семьсот есть. Каждый. Ну, рыбалку-то я сделал! Сколько там? А пяток! Значит, в отчете напишем двенадцать. Шесть - Володе, шесть - себе оставлю.
«Владиленыч, далеко еще?»
Это Володя. Ему не видно спиной берега.
Отвечаю: «Надо бы Володя, еще тут покрутить, … хотя бы парочку кругов, судак чего-то вдруг разклевался».
Молчит, чувствую - насупился, но гребет. Не нравится. Видно совсем в горле пересохло.
А у меня настроение поднялось.
«Да, шучу я, … шучу» - говорю – «Греби, совсем не много осталось».
До берега с ним больше ничего не случилось.
На этом рыбалка закончилась.
Лодки сдуваем, высушиваем, упаковываем. Да все быстро так! На автобусе - в Зеленогорск, и уж там на привокзальной площади…. Вот магазин, тут и скамеечки, голуби гуляют. Какие милые сердцу места!
… При возвращении с рыбалки надо быть особенно осторожным. Чуть зазеваешься – смотришь, ты уже вышел, а электричка еще дальше едет! А в ней твои снасти. Ну и весла, опять же. Кому это надо? Поэтому в электричке только пиво и только троечка!
Дремлю и думаю…
Говорю, так тихонько, вроде как про себя:
«Надо бы завязывать на рыбалке с этим делом».
«А чего так?» - Володя не дремлет.
«Да вот, весло что-то утонуло» - отвечаю.
«Надо? … Не надо? … А чёрте ее знает. Если бы не пили, так может быть и оба утонули. Ты или я».
Тут я с ним соглашаюсь.

Июнь-июль 2004 года